Зачарованное паломничество - Страница 41

— Может, сила тут и не нужна.

— Эту штуку внизу будет трудно вытащить, — сказал Хол. — Она растет из тела Зверя, и может оказаться еще и прикрепленной к нему.

— Теперь его тело — масса слизи, — возразил Джиб. — Это только грязь.

— В этом случае клетка или шар, или что бы это ни было, утонуло бы. Мы бы не увидели его.

— Но, может, оно плавает.

— Давайте прекратим разговоры, — сказал Корнуэлл. — Как сказал Снивли, мы уже все решили, мы все обдумали и приняли логичное решение. Я сильнее любого из вас, а сила там понадобится. Я ухвачу эту штуку, а вы вытащите меня вместе с ней. Мне может даже не хватить силы. Все остальные, вместе с Мери, будут тащить веревку. А где же Мери?

— Он пошла разводить костер, — ответил Снивли. — Нам понадобится горячая вода, когда мы выберемся отсюда.

— Если горячая вода сможет отмыть нас, — сказал Оливер.

— Большой Живот дал нам мыла, — заметил Снивли.

— Зачем им мыло? — спросил Оливер. — Судя по запаху, они никогда не моются.

Корнуэлл прикрикнул на него и остальных:

— Прекратите болтовню! При чем тут мыло, если нужна здесь Мери чтобы тянуть веревку!

Он замолчал, устыдившись. Почему он на них кричит? Это все запах. Он грызет мозг, дергает нервы, выворачивает внутренности. Со временем он может превратить человека в кричащего маньяка.

— Давайте начнем, — сказал он.

— Я позову Мери, — сказал Оливер, — а сам посмотрю за костром.

— Забудьте об огне, — сказал Хол. — Возвращайтесь вместе с ней. Нам будет нужна ваша помощь.

— Если бы у нас был крюк, — сказал Джиб, — мы могли бы поднять эту штуку, подцепив ее.

— Но у нас нет крюка, — сказал Хол, — и нет металла, чтобы его изготовить. У них есть кузница, но нет металла.

— Они спрятали металл, — сказал Снивли, — и спрятались сами. Их не видно.

— Мы можем использовать металл одного из наших котлов, — сказал Джиб.

— Это долго, — возразил Корнуэлл. — Поэтому обвяжите вокруг меня веревку и начинайте. Так будет легче и проще.

— Вы задохнетесь, — сказал Снивли.

— Нет. Я обвяжу нос и рот шарфом.

— Проверьте, чтобы узел был хорошо завязан, — предупредил Снивли Хола, — нельзя ничего упускать, если Марк туда упадет, мы не сможем его вытащить.

— Я разбираюсь в узлах, — заметил Хол. — Хорошая петля, затянется крепко.

— Как вы себя чувствуете? — спросил он Корнуэлла.

— Хорошо, давайте шарф.

Корнуэлл обернул шарфом лицо, закрыв им рот и нос.

— Стойте спокойно, — сказал Джиб. — Я завязываю.

По лестнице торопливо поднялся Оливер в сопровождении Мери.

— Вы, все, — сказал Хол. — Всем взяться за веревку. Держите ее так, как будто речь идет о вашей жизни. Опускать будем медленно.

Корнуэлл перегнулся через край отверстия и его сразу затошнило. Подействовал не запах — шарф задерживал его в какой-то мере — а зрелище: масса гниющей ткани мертвого разлагающегося существа, лужа гниения, заключенная в склепе. Она была зеленая, местами желтая, с красными и черными пятнами. Что-то похожее на слабое течение медленно поворачивалось в этой массе, так медленно, что трудно уловить это движение, хотя чувство движения, чувство чего-то живого все время оставалось.

Корнуэлл сжал челюсти. Внутренности у него выворачивались наизнанку. Глаза слезились.

Он знал, что не сможет продержаться долго внизу. Там нужно будет действовать быстро и еще быстрее выбираться оттуда. Корнуэлл согнул правую руку, как бы желая убедиться, что она подействует, когда ему нужно будет схватить клетку.

Веревка вокруг его пояса натянулась.

— Осторожнее! Опускайте медленнее!

Запах ударил его, проглотил, раздавил. Шарфа было недостаточно. Запах пробивался сквозь ткань, и Марк захлебывался в нем.

Желудок взбунтовался в очередной раз и ударил в горло, потом упал на место, где не было дна. Рот заполнился рвотой, которую нельзя было выплюнуть из-за шарфа. Он ослеп и потерял ориентацию. Он попытался закричать, но слова не шли из горла.

Внизу под собой он видел отвратительную поверхность гниения. В ней началось яростное движение. Разлагающаяся материя поднялась волной и потянулась к нему, обхватила, а потом рухнула назад. На ощупь она была отвратительно маслянистой, и к тому же зловонной. Другая волна пробежала по поверхности, ударила в противоположную сторону склепа и завихрилась, но не как вода, а медленно и громоздко. В этом движении чувствовалась ужасная мощь. Потом эта масса хлынула назад, поднялась и дотянулась до него. Она начала подниматься по его телу, пропитывая слизью, покрывая его. Он поднял руки и в ужасе закрыл лицо, защищаясь от этого разложения. Желудок его снова перевернулся. Его непрерывно рвало. Но рвота была сухой: в желудке было пусто.

Он почти ничего не видел, и у него появилось ужасное чувство, будто он заключен в чем-то чуждом всему живому. Он не чувствовал давления веревки, когда его поднимали. Только ощутив, что его перехватили чьи-то руки, он понял что его вытаскивают из отверстия.

Колени его подогнулись. Он лежал, а рвота все продолжалась. Кто-то вытер ему лицо. Кто-то сказал:

— Все в порядке, Марк, мы вас вытащили.

Кто-то другой говорил:

— Оно не мертвое, говорю вам. Оно все еще живое. Не удивительно, что эти проходимцы боятся спускаться туда. Вас провели, говорю вам.

Корнуэлл с трудом поднялся на колени. Кто-то протянул ему воды. Он пытался что-то сказать, но грязный, покрытый рвотой шарф по-прежнему закрывал ему рот. К нему протянулись руки, и рот его освободился.