Зачарованное паломничество - Страница 47

— Я не хочу, чтобы вы так разговаривали при нем, — сказала Мери. Так, как будто он вещь, а не существо, просто вещь, о которой можно поговорить. А может он слышит и понимает все, что вы говорите? Если это так, то вы обижаете его этим.

Хол привстал, но Корнуэлл удержал его за руку.

— Не мешайте.

— Но Енот….

— Все в порядке. Это игра.

Конец одного из щупалец Жестянки лежал на земле и слегка вздрагивал. Именно к нему и подкрадывался Енот. Вот он неожиданно прыгнул, но в самый последний момент Жестянка отдернул щупальце. Енот извернулся, протянул лапу и все-таки схватил его, затем упал, все еще держа его. Второе щупальце потянулось к хвосту Енота. Тот выпустил первое, потянулся за вторым.

— Жестянка играет с ним, — выдохнула Мери, — как мы играем с котенком. Он даже позволил ему схватить щупальце.

Хол медленно опустился на место.

— Будь я проклят! — выговорил он.

— Он человек, — сказала Мери.

— Нет, он не человек, — возразил Корнуэлл, — но у него есть инстинкт к игре, и это делает его похожим на человека.

— Ужин готов, — сказала Мери, — ешьте. Продуктов осталось только на завтрак.

Енот и Жестянка продолжали играть.

32

Завтра, подумал Корнуэлл, мы придем в Горы и постараемся отыскать древних. А что потом? Конечно, никто не захочет возвращаться через Сожженную равнину без лошадей, где, вероятно, будут ожидать церберы. Конечно, нельзя быть уверенными, что их ждут церберы, но игнорировать такую возможность тоже нельзя.

Он сидел на песчаном берегу ручья, опираясь на камень. Слева в темноте блестел лагерный костер, и он видел фигуры, сидевшие около него. Он надеялся, что они не станут его искать. Почему-то, по неясной ему самому причине, он хотел побыть в одиночестве. Может быть, хотелось подумать, хотя и знал, что время размышлений миновало. Думать надо было раньше, до того, как он пустился в эту немыслимую авантюру. Он действовал импульсивно. Он убежал из университета, как только узнал, что стало известно о краже рукописи, хотя, если подумать, бежать не было необходимости. В университетском городке были сотни мест, где он мог бы спрятаться.

Воображаемая необходимость бежать была для него лишь предлогом для того, чтобы отправиться на поиски древних. И с этого момента экспедиция превратилась в цепь невероятных происшествий.

Услышав сзади слабый шум шагов, он поднялся. Это была Мери.

— Я увидела, что тебя нет, и пошла искать. Ничего?

Он протянул руку, чтобы помочь ей сесть рядом.

— Что ты делаешь здесь?

— Думаю, размышляю. Есть ли у нас право находиться здесь, и что нам делать дальше? Конечно, прежде всего мы попытаемся найти древних. А после? А что, если мы их не найдем? Так и пойдем дальше от приключения к приключению, просто чтобы идти и находить новое? Это будет своего рода самоубийство. До сих пор нам просто везло.

— Все будет в порядке, — сказала она. — Мы найдем древних, Джиб отдаст им топор, и все будет как надо.

— Мы далеко от дома и пути назад, может быть, нет, — сказал он, — во всяком случае, легкого пути. Что касается меня, то это неважно. У меня никогда не было дома, если не считать университет, а какой это дом? Университет — всего лишь временная стоянка. Хотя для Оливера это не так. Он много лет прожил на стропилах библиотеки. У Джиба есть его Болото, а у Хола и Енота — Дуплистое Дерево. Даже у Снивли есть его шахта и кузница. А у тебя?..

— После смерти моих приемных родителей у меня не было дома. Мне безразлично, где теперь жить.

— Это был импульсивный поступок, — сказал он. — Опрометчивый, безрассудный план, появившийся из ничего. Я интересовался древними — не более чем академический интерес, но он оказался для меня важным. Не знаю, чем он меня привлекал. Я изучал их язык, вернее, то, что выдавали за него. Никто, по-видимому, не был уверен, что древние существуют. И тут я наткнулся на рукопись древнего путешественника…

— И решил сам пойти посмотреть, — подхватила Мери. — Я не вижу здесь ничего опрометчивого.

— Конечно, ничего, если бы это касалось меня, если бы не умер отшельник и не передал топор Джибу, если бы Джиб не спас меня от волков, если бы Хол не был лесным жителем и другом Джиба, если бы Снивли не выковал волшебный меч, если бы ничего этого не случилось.

— Но это случилось, — сказала Мери, — и именно это привело нас друг к другу. Ты не имеешь права винить себя, потому что никакой вины тут нет. Когда ты так поступаешь, ты унижаешь других. Никто из нас не оказался тут вопреки воле, и никто из нас не сожалеет об этом.

— А Снивли?

— Ты имеешь в виду его жалобы? Это у него такая привычка. Так он живет.

Она положила голову ему на плечо.

— Забудь это, Марк, мы пойдем дальше и найдем древних и все кончится хорошо. Может, даже найдем моих родителей или их следы.

— Пока никаких следов не было. Надо было расспросить в замке, но произошло так много событий, что мы не нашли время об этом спросить. Я виню себя в том, что забыл об этом.

— Я спрашивала о них у существа с лисьей мордой, — сказала она.

— И?

— Они останавливались в замке, отдыхали несколько дней. Вокруг было много церберов. Но они, мои родители, без опаски гуляли вокруг замка, и церберы их не трогали. Подумай об этом, Марк! Они прошли в мире всю Сожженную равнину, через стаи церберов.

— И ты не рассказала мне об этом.

— Как ты сам сказал, произошло так много событий.

— Они шли в мире, — сказал Корнуэлл. — Они, должно быть, удивительные люди. Что-то в них было. Ты их помнишь, Мери?