Зачарованное паломничество - Страница 51

— Сверкающее лезвие у меня есть, — ответил Корнуэлл. — Но я не говорил, что я бог. Это Заломанный Медведь…

Старик презрительно фыркнул.

— Заломанный Медведь полон ветра, — сказал он.

Острым локтем он ударил Заломанного Медведя в ребро.

— Верно, Заломанный Медведь?

— Не больше тебя, заломанный человек, — ответил Заломанный Медведь. В тебе больше ветра, чем во всех нас. Ветер исходит из твоего рта.

— Он хочет занять мое место, — сказал старейшина, — но не займет. Я задушу его одной рукой, хорошей рукой, а не плохой. Я позабочусь, чтобы это была хорошая рука.

Он беззубо захихикал.

— Ты говоришь о хорошей битве, — заявил Медведь, — но даже встать на ноги ты сам не можешь. Тебе должен кто-то помогать.

— О чем это они бормочут? — поинтересовался Джоунз.

— Он хвастается своей силой, — сказал Корнуэлл.

Поблизости на каменном выступе, отходившем от пещеры, горели три больших костра. Над кострами были расположены решетки из сырого дерева, на которых жарилось мясо. Царила страшная суматоха: бегали женщины, возбужденные сознанием важности момента, путались под ногами дети, крутились собаки, следя за ногами, готовыми их пнуть, и в то же время не сводили глаз с аппетитных туш.

Енот, устроившись между Холом и Мери, выглянул и посмотрел на собак. Мери прижала его к себе.

— Сиди спокойно, — сказала она. — Я знаю, что ты стоишь десятка их, но их здесь слишком много.

Хол улыбнулся.

— Вы когда-нибудь видели, как он дерется? Загоните его в угол, и он покажет, на что способен. Им даже не удастся коснуться его зубами.

— Тем не менее, пусть он останется здесь, — ответила Мери. — Ему нечего доказывать. Может, он и справится с теми, что первыми бросятся на него, но, как я уже говорила, их слишком много.

Джиб кивнул в сторону Старейшины.

— Пора бы уже, — заметил Джоунз, — перейти к вручению топора. Заломанный Медведь должен был сказать о даре, так что он знает о нем. Но есть определенный порядок, так сказать, племенной протокол, и очень строгий протокол. Он не должен нарушаться. Старейшина должен беречь свое достоинство.

Заговорил старейшина:

— Вы долго шли. Вы пришли из неведомых земель, пересекли Сожженную равнину, опередили церберов. Но как вы миновали Замок Зверя Хаоса?

— Мы не опередили церберов, — ответил Корнуэлл. — Церберы бежали от нас. Мы останавливались в замке, но он теперь груда развалин. Зверь Хаоса мертв.

Старейшина поднес руку ко рту, выражая этим свое изумление.

— Должно быть, вы на самом деле боги. И тот, кто пришел с вами, тот, кто ходит на трех ногах…

— Он тоже волшебный, как мое Сверкающее лезвие.

— А рог, который несет женщина? Он тоже волшебный? Это рог единорога?

— Ты знаешь о единорогах? Есть ли здесь единороги?

— В Месте Знаний есть единороги.

Он указал рукой во тьму.

— За горами. Люди туда не ходят. Место охраняется теми, Кто Размышляют В Горах.

Корнуэлл повернулся к Джоунзу.

— Он говорит о Месте Знаний. Должно быть, так он называет университет. Он говорит, что дорога к нему охраняется Теми, Кто Размышляют В Горах. Заметьте — не Тот, Кто Размышляет В Горах.

Джоунз кивнул.

— Несомненно, он прав. Он тут живет, ему лучше знать. Нам нужно пересечь тот хребет. Я знаю, я переходил через него, когда шел из университета.

— А вы не видели Тех, Кто Размышляет В Горах?

— Ни одного. Но ведь я ехал на мотоцикле, а он, как вы могли заметить, производит дьявольский шум. Может, я их этим распугал. К тому же, я двигался в противоположном направлении. От университета, а не к нему. Но я хочу кое о чем с вами поговорить. Этот ваш робот…

— А что такое робот?

— Металлический человек, который пришел с вами.

— Позже. Поговорим об этом позже.

Корнуэлл снова повернулся к старейшине.

— Насчет Места Знаний. Сможем ли мы туда пройти?

— Это значит идти на смерть!

— Но ведь были другие, которые прошли туда несколько лет назад. Мужчина и женщина.

— Они были совсем другие, — сказал старейшина.

— Что значит другие?

— Они шли в мире. Они шли туда рука об руку. У них не было оружия, а была лишь одна доброта.

— Они останавливались здесь? Ты их видел?

— Они немного пробыли с нами. Они не могли разговаривать с нами, но это им и не было нужно. Мы знали, что в них одна лишь доброта.

— Вы пробовали предупредить их?

— В этом не было нужды. Они могли без опаски идти туда куда пожелают. Им никто не мог повредить.

Корнуэлл негромко сказал Мери:

— Он говорит, что здесь были твои родители, а потом они ушли к университету. Он утверждает, что они были в безопасности, так как им никто не мог повредить.

— Если кто-то смог пройти, значит, и мы сможем, — сказал Джоунз.

— Нет, — ответил Корнуэлл. — Родители Мери — совсем особые люди. Я не очень понимаю…

— Заломанный Медведь, — вмешался старейшина, — сказал мне, что вы кое-что принесли для нас.

— Верно, — сказал Корнуэлл. — Но это не подарок, и не от нас. Это принадлежит вам.

Он кивнул Джибу и сказал:

— Отдайте ему топор.

Джиб протянул старейшине сверток. Тот схватил его одной рукой, положил на землю перед собой. Развернув сверток, он замер, глядя на топор. Наконец он поднял голову и внимательно взглянул на Корнуэлла своим единственным блестящим глазом.

— Вы смеетесь над нами, — сказал он.

— Смеемся? — воскликнул Корнуэлл. — Все что мы делаем…

— Слушай меня внимательно, — перебил его старейшина.

— Что происходит? — спросил Джиб. — Я что-то неправильно сделал?